Особая стать и прелесть в старых парках. Старинными одесские парки не назовешь, но старым вполне можно именовать монастырский парк, что на Большом Фонтане Одессы. Прямая центральная аллея парка, ведущая к морю, разрослась. Деревья напитались силой, вошли в меру того возраста, что принято называть почтенным. Каштановые аллеи в возрасте уступают таким реликтам, как дубовые аллеи, но они посвоему впечатляют. Монастырская каштановая аллея выводит к морскому простору, на крутой черноморский берег. О том, что делается на берегу, лучше не говорить, так как всякое строительство в нашем государстве сопряжено со свалкой, а там идет крупное строительство и скоро девственная земля покроется железобетонными монстрами. В монастырской аллее тишь и птичий благовест "времен очаковских" и покорения Хаджибея. Пирамидами взметнулись серебристые ели, вымахавшие на благодатной земле в кремлевскую высоту, заплелся одичавший виноград, на клумбах благоухают розы. Вместо живых некогда бродивших здесь павлинов воздвигнут памятник павлину. В каштановой аллее и в знойный день прохладно и сумрачно, но это радостные сумерки вечно пробуждающейся Авроры, когда и "свет во тьме светит и тьма не может объять его".Аллея неотъемлемая часть патриаршей резиденции. Нельзя представить это бывшее пристанище одесских викариев без каштановой аллеи, без цветущей сирени, которую увековечил известный художник Костанди.
Одно время мы и знали о Успенском одесском монастыре по его небольшой картине "Бузок", хранящейся в Художественной галерее.
Колоритна у Костанди и согбенная фигура старцамонаха, сидящего у врат обители. Обитатели патриаршей резиденции в 1996 году несколько разнятся от запечатленного на картине монаха: в Одессу прибыл Александрийский патриарх Парфений со спутниками. Патриарх в летах, но юношески подвижен, бодр и прост в обхождении. Глава Александрийской церкви, обладающей большим влиянием во всем право и инославном мире, любит начинать день рано.
В утренние часы, когда нет еще программных дел, он бодрым шагом обходит монастырь, а затем приземляется на скамеечке в каштановой аллее, где никогда нет "египетской жары". Сам патриарх, правда, родом из Египта. В одно из таких замечательных сидений, когда ветерок Понта Евксинского смешался с ароматом цветов, подошел к живописной александрийской группе один из монастырских насельников.Еще не прекратили свои утренние программы синички, столь усердно выделывавшие замысловатые трели, что южные гости приняли синичек за северных соловьев. Подошедший отец Павел засунул длань в широкий карман рабочего подрясника, отошел на несколько шагов, вынул руку и протянул ее ладонью вверх, затем произнес чтото ласковое.
С певучих высот почти сразу в ладошку архимандрита вспорхнула синичка, склюнула предложенное и отлетела на безопасную ветку.
Под аплодисменты умилительное кормление повторялось "по желанию публики". В этом завтраке увиделось гораздо большее, чем простое любование, идиллия.
Конечно, есть здесь и разлитой покой, и единство природы и человека, предложенное Костанди, но эта взаимосвязь предполагает изначальную любовь и доверие.
И в этом блестящем от утренней росы мирке, каштановой аллее, микрокосмосе и во всем гигантском мироздании, именуемом большим космосом. Не космические войны и воины необходимы человечеству, а мир, согласие, единство, и тогда становятся в один ряд и понятны и патриарх, пекущийся о единстве людей всех наций, и костандиевский монах, размышляющий у врат святой обители о бренности и суетности житейских настроений, и сегодняшний архимандрит Павел, подставляющий свою ладонь певчей птахе.
Мир дому твоему, человек! Мир созидаемой в тебе духовности, мир и радость всему окружающему тебя. Сопричислим себя к той гармонии, что и долж'на являться мерилом нашего земного бытия.
Комментариев нет:
Отправить комментарий